Спецназ, "чмыри" и "духи"
Ранней весной 1985 года на территорию Афганистана вводился батальон спецназа, подчиненного ГРУ (главное разведывательное управление). Батальон был сформирован где-то на территории Белоруссии, почти весь офицерский состав состоял из выпускников Рязанского десантного училища и Киевского общевойскового училища разведфакультета. Батальон был отлично вооружен и экипирован: портативные радиостанции, бесшумное оружие, большое количество пулеметов, х/б нового образца, афганские «лифчики» (приспособление для нагрудного ношения боеприпасов), новые облегченные бронежилеты, отличные метательные, они же стреляющие ножи и много других вещей, которые я не видел даже в военном училище. Я с нескрываемой завистью смотрел на все это великолепие, о котором мог только мечтать.
Батальон был хорошо подготовлен специалистами ГРУ и, имея большое количество продовольствия и боеприпасов, мог неделями жить и воевать в автономном режиме. Закрепленные только за ними вертолеты удесятеряли его эффективность по сравнению с нами «сирыми и убогими», все больше собственными ногами измерявшими горные тропы.
Но, имея серьезную военную силу, батальон имел маленький, но существенный недостаток – он никогда не воевал, ну если не считать фанерные мишени на полигонах Белоруссии. Поэтому командованием армии было принято правильное и разумное решение - «прикрыть» колонну спецназа на всем протяжении ее маршрута движения. Нам тоже «достались» вдоль дороги 3-4 высоты, которые мы быстро заняли и организовали оборону.
Началось форменное безделье: офицеры нещадно резались в карты, солдаты, выловив двух дикобразов и ежика и, приспособив каску в качестве кастрюли, решили сварить суп. Воду в каску собирали в складчину – по пять «бульканей» с каждой фляги, а кругляшки сухого спирта за ценность никто не считал. «Питательный будет бульончик», - с мечтательной улыбкой произнес один из солдат. «Да-а-а!», - поддержал я разговор. – «Свежее мясо, витамины и прочее», а сам подумал: «Вот же, черти, на голой скале и то найдут что пожрать!». Изредка, то там, то сям вспыхивала автоматно-пулеметная стрельба, «духов» не было, просто это очередной солдат, поймав «глюк» (иногда при высокой температуре и ограниченном количестве воды мутится сознание, и начинаются миражи, горячее лето 2010 года – это относительная прохлада по сравнению с полугодовой пятидесятиградусной афганской жарой), самостоятельно открывал огонь. Впрочем, стрельба так же быстро заканчивалась, как и начиналась.
В общем и целом, как выразился один чешский писатель «война шла по плану…», по крайней мере, для нас. Наконец-то, появилась колонна спецназа. Впереди шли саперы со специально обученными собаками (проверяли дорогу на наличие мин). Колонна шла со скоростью 5-6 (!) километров в час. На одном из БТРов, вальяжно развалясь, возлежал на матрасе огромного роста солдат спецназа, иногда он солидными глотками пил воду из своей фляги.
«Здорово! Чмыри!» - крикнул он в нашу сторону и расхохотался. «Отвали, дурак», - ответил кто-то из моих разведчиков. Да-а-а, «войско» мое имело, откровенно сказать, жалкий вид: выцветшее и латанное-перелатанное обмундирование, обвисшие в виде лопухов края панам, ботинки, зашнурованные телефонными проводами и почти неестественная худоба каждого.
Я, обиженный таким «приветствием» спецназовца, мысленно обратился к нему: «Погоди, парень, погоди. Ты еще не испытал, что такое настоящий страх, такой, что даже сразу не вспомнишь как тебя зовут. Ты еще не слышал противный визг пролетевшей пули, пролетевшей, потому что «свою» пулю никто и никогда не слышал. Ты еще не слышал «Аллах Акбар» и не видел цепочку атакующих тебя «духов». Ты еще не знаешь, что такое афганская жара, иногда доводящая до сумасшествия. Ты не изведал, что такое остаться без воды на голой, обстреливаемой «духами» скале, а если осталась последняя фляга, ты не будешь пить ее, как сейчас, огромными глотками, а будешь через каждый час споласкивать рот, наливая влагу жизни по капельке в маленькую крышку этой самой фляги. Ты еще не нюхал страшный запах от разлагающегося трупа твоего же убитого товарища. Твое огромное тело, которым ты так гордился, разглядывая себя в зеркало, может сыграть с тобой злую шутку, так как оно требует много пищи и воды, а то и другое в горах, мягко говоря, дефицит. Твоя физическая сила, благодаря которой ты диктовал волю в школе и на танцплощадках, теперь сведена к нулю, потому что любой сопляк мальчишка-афганец легко и просто может всадить пулю меж твоих бирюзовых глаз, и ты даже не успеешь понять, кто тебя убил.
Тебя научили разбивать об свою голову бутылки с водой и этим, как считаю, ты только подчеркивал свой собственный идиотизм в глазах окружающих тебя людей. Тебя научили лопать живых лягушек, а лучше бы научили, как ее приготовить на огне. Тебя «накачали» «шварцнегеровской» спесью и «рейнджерской» самоуверенностью, а это может дорого обойтись тебе в бою».
Конечно, ты все изведаешь, поймешь и всему научишься, но при одном «маленьком» условии: если тебя не убьют в первом же бою».
Мои мрачные мысли нашли подтверждение уже через месяц.
Чтобы отвлечься от всех этих дум, я через плечо «бросил» замкомвзоду: «Слушай, хорошо-то как одеты!» «Разденем», - ответил сержант. Через неделю мой взвод будет ходить в новеньком спецназовском обмундировании. Волшебный пароль – «Земляк? Да, земляк!» - открыл для нас спецназовские «закрома». На недоуменный вопрос комбата: «Откуда?», я ответил: «От верблюда», - мотнул головой в сторону спецназовских складов. И, как бы, опережая комбата, я продолжил: «И Вам, и замполиту тоже принесем». «Ну замполиту-то необязательно», - углубляясь в собственные мысли и махнув рукой, ответил комабат.
Через три дня после прибытия спецназ приступил к тренировкам. Они каждую ночь с полной выкладкой поротно уходили и возвращались под утро. На тренировки они ходили в те места, куда я ходил со своими разведчиками со всеми предосторожностями, замирая от каждого шороха камыша. Я уж не говорю о том, что во время моего выхода артиллеристы ночевали у своих орудий и были в любой момент готовы прикрыть наш отход огнем, а танкисты вообще ставили свои танки в колонну и спали прямо на броне.
Спецназовцы откровенно высокомерно относились к нам. «А как к «чмырям» можно относиться? «Посмотрите, на них без слез не взглянешь», - читалось в глазах не только офицеров, но и солдат. Они никогда не обращались к нам за информацией или, хотя бы, артиллерийской поддержкой. Сами, все сами. И, в конце-концов, жестоко поплатились за высокомерие и самоуверенность: уже через месяц, в один из очередных тренировочных выходов рота спецназа попала в хорошо подготовленную , я бы сказал, образцово-показательную засаду и потеряла убитыми во главе с командиром роты около пятидесяти человек. Ну а мы, «чмыри», пришедшие им на помощь, метр за метром огнем БМП, танков и артиллерии отвоевали у «духов» ущелье и подбирали раздетые, раздутые, обезображенные тела их убитых товарищей.
Но это все будет позже.
А пока мы сидели на голой скале под малиновым афганским солнцем и с нетерпением гадали: когда же, наконец, пройдет колонна, чтобы потом на базе умыться, напиться холодной воды и спуститься в спасительную прохладу землянки, в которой мы жили.
О чем я написал? Как о чем? Об Афганистане, о взаимоотношения и, еще, о человеческой глупости, которая на войне почти всегда приводит к неоправданным людским потерям.
В. Копашин,
ветеран боевых действий в Афганистане.