Были единой семьей
К 65 – летию Великой Победы
Были единой семьей
Только общими усилиями русских, украинцев, белоруссов, мордвы, татар и других народов СССР была одержана Великая Победа над фашистской Германией
Неожиданная, но приятная встреча произошла с бывшим командиром огневого взвода противотанкового артиллерийского полка Фернасом Генрихом Карловичем у жителя Старого Шайгова А.А.Телеляева в Москве.
Думая, что Генрих Карлович чистокровный немец, Анатолий Алексеевич попрощался с ним на его языке.
Оказалось, что у этого пожилого, военной выправки мужчины корни действительно немецкие, но сам давно живет в России и защищал ее в годы Великой Отечественной войны от фашистских оккупантов.
Узнав же, что его собеседник из Мордовии – мордвин, Генрих Карлович встрепенулся: «У нас на фронте командир орудия был мордвин, Налдин Василий Савельевич. Знаете его?»
Как же не знать этого знаменитого героя второй мировой, чьим именем названа улица в Старом Шайгове! Завязалось знакомство, в ходе которого Г.К. Фернас поделился своими воспоминаниями и даже книгу «Не уйдет из памяти война…», в которой напечатаны воспоминания ветеранов 3-й армии, подарил на память. И подписался: «Земляку Налдина – Анатолию от фронтового друга Василия Савельевича – Генриха Карловича».
08.10.09. г. Москва.
По приезду из Москвы Анатолий Алексеевич любезно предоставил книгу воспоминаний ветеранов Великой Отечественной войны, бывших фронтовиков 3-й армии, нам, отделу писем редакции газеты «Трудовая правда».
Районная газета, несколько сократив воспоминания фронтового друга В.С. Налдина, перепечатывает их.
В марте 1944 года Смоленское артиллерийское училище, которое в то время находилось в городе Ирбите Свердловской области, произвело очередной выпуск офицеров – на этот раз младших лейтенантов. Весь выпуск эшелоном, в теплушках был доставлен в Москву, откуда разлетелся по военным дорогам. Одна теплушка – в ней нас было 24 человека – благополучно добралась до Гомеля, где размещался штаб 1-го Белорусского фронта.
В Гомеле мы пробыли двое суток. Город был сильно разрушен, и это действовало на нас удручающе.
Как выяснилось, мы были назначены в 1071 –й истребительно-противотанковый артиллерийский полк Резерва Главного Командования. Старшим назначили Шмелева, он ещё до училища был сержантом в разведке и, кроме того, был старше нас по возрасту.
Не помню, какой дали нам маршрут, тем более, что пакет был у Шмелева, но добирались мы до части довольно долго.
6 апреля мы оказались в окрестностях деревни Камаричи. Был ясный солнечный день, вокруг – тихо, безлюдно и спокойно. Пение жаворонков настраивало на благодушие, и мы совершенно позабыли о бдительности – решили перекусить остатками сухого пайка.
Не успели мы как следует расположиться, как к нам подбежал сержант и предложил убраться подобру – поздорову в другое место, ибо Камаричи хорошо просматривается противником и вот-вот начнется артобстрел.
…Минут двадцать фашисты с остервенением обрабатывали снарядами тот участок, где мы собирались перекусить. До нас дошло, что мы были на краю гибели.
…Все мы были определены командирами взводов. Я с Хохловым оказался в 3-й батарее, которой с недавней поры командовал армянин лейтенант Оганес Варткезович Габриелян. Принял он нас хорошо. Огневая позиция батареи находилась метрах в 150-200 от переднего края.
Будучи командиром 1 –го огневого взвода, я жил в землянке вместе с расчетом Василия Савельевича Налдина – мордвина по национальности, небольшого росточка, худощавого, своенравного, но, как оказалось, человека исключительной храбрости – на его груди красовались два ордена.
Свое боевое крещение он получил летом сорок третьего, в самом пекле на Орловско-Курской дуге. 19 июля Василий, действуя наводчиком расчета, разбил пять ДЗОТов с их гарнизонами, уничтожил четыре автомашины и группу вражеской пехоты.
26 июля Налдин стрелял с открытой огневой позиции по отходящему противнику, истребил два взвода пехоты, подавил две пулеметные точки. За эти бои Василий Савельевич получил свою первую награду – орден Отечественной войны 2-й степени. Во время прорыва немцев под Речицей он подбил в дуэльном бою три танка и был отмечен орденом Славы 3-й степени.
Мой однокашник по училищу Федор Хохряков, уроженец Пермской области, Кунгурского района, русак до кончиков волос, назначенный командиром 2-го огневого взвода, разместился в землянке командира 3-го орудия, казака – красавца Алексея Алексеевича Дижи, награжденного теми же орденами.
Нам здорово повезло: попали в семью обстрелянных фронтовиков; на вооружении имели 76 – миллиметровые пушки ЗИС-3, которые хорошо поражали цели и прямой наводкой, и с закрытых позиций, что в дальнейшем подтверждалось неоднократно; и, наконец, для перевозки пушек у нас были американские машины марки «Додж» и «Студебеккер».
Кормили нас хорошо, пищу приносили из леса, где располагалось хозяйство старшины, там же находились командир батареи и командир взвода управления с разведчиками, связистами и радистами. Пищу приносили в термосах, от каждого взвода уходили за ней по одному человеку, а возвращались вчетвером, с управленцами, которые потом относили пустую тару обратно.
На первое, обычно, суп с картошкой и крупой или кислые щи, на второе – каша или вермишель с мясом или американскими консервами. Частенько при доставке пищи солдаты попадали под обстрел, а иногда и в госпиталь. Водку нам не выдавали, а может быть, и старшина зажимал, но от курева в землянке стоял дым столбом, хоть топор вешай, спокойно дышать можно было только лежа.
Василий Налдин не курил, он менял табак на сахар, а я свой офицерский паек отдавал в общий котел. Делился и большей частью легкого табака, предпочитая махорку, так как от нее лучше работали мозги.
В июне узнали, что наконец-то открылся долгожданный второй фронт, но эффект был бы гораздо сильнее, явись он на свет Божий на год-два раньше. Поэтому мы шутили: «Ага, испугались союзнички, что без них освободим Европу!»
Наш командир полка Степан Абрамович Иванов, кадровый офицер, окончивший в 1931 году Одесское артиллерийское училище, прослужил несколько лет на Дальнем Востоке, а затем, завершив в 1941 году учебу в Военной академии имени М.В, Фрунзе, создал 3-ю батарею как интернациональную, точнее – многонациональную.
Судите сами! Комбат – армянин, командиры взводов – белорус, латыш, русский, командиры орудий – мордвин, белорус, русский, украинец; были в батарее и узбеки, таджики, туркмены, татары, бурят и цыган Василий Черный – разведчик. На неполных сто человек двенадцать национальностей.
Нам и в голову не приходило обидеть кого-нибудь, задеть его национальные чувства, а ведь не все были паиньками: у каждого свой норов, характер, привычки, обычаи. Но всех объединяла прежде всего любовь к Родине, стремление уничтожить врага. Перед наступлением батарея пополнилась людьми, прибывшими из освобожденных районов Украины, из республик Средней Азии. Такой подход к формированию подразделений полностью себя оправдывал. Многонациональность обогащала, укрепляла боевой дух личного состава.
Из трех полковых полных кавалеров ордена Славы в 3-й батарее воевали два, единственный Герой Советского Союза в части тоже был из нашего подразделения.
…В своем письме родителям 26 июня 1944 года я сообщал: «Наконец-то мы пошли в наступление! Началось полное изгнание врага с нашей территории, ибо ждать нельзя… Кругом разрушения. Жители, которые встречаются, имеют подавленный вид в результате бедствий. Ненависть к врагу кипит…»
Нашу батарею оставили для охраны моста, а все остальные направили на поддержку частей корпуса. Они непосредственно участвовали в боях с немецкими войсками, отчаянно пытавшимися пробиться из окружения. В этих боях погиб наш старший по группе при направлении в полк младший лейтенант Александр Шмелев.
Какое-то число гитлеровцев вырвалось из кольца и двинулось вдоль западного берега Березины в сторону Сычково, рассчитывая уйти на север. Наша батарея получила срочный приказ оставить оборону моста и двинуться на соединение со стрелковыми частями около Сычково.
Комбат на «Виллисе» рванул вперед, мы за ним. Метров через 500 я увидел деревню и ответвление от дороги влево. Не заметив, что лейтенант Габриелян проскочил это место и ушел в глубь Сычково, я дал своему взводу команду свернуть влево, развернуть орудия и открыть огонь по подходившему противнику.
У одной пушки солдаты замешкались, не могли вытащить стопор, чтобы развести станины. Я – к ним. А Налдин, находясь левее и чуть сзади, успел уже выстрелить. Неудержимая сила перебросила меня через станину, я потерял слух. В ушах сплошной звон, различаю речь, только если кричат мне в ухо. Кто-то завопил, что не может найти прицел. Кричу: «Наводить по стволу!» И пошло – поехало.
Слева открыли огонь Дижа с Хохряковым. Снаряды подавали на руках с машин к орудиям, как по конвейеру. Но где же четвертая пушка? Что за чертовщина?! Лишь после боя я узнал, что командир расчета старший сержант Воробьев не услышал распоряжения о повороте и вслед за комбатом въехал в Сычково, где застрял на основной магистрали. Впопыхах я не заметил, что по дороге неслись не только мы, но и те, кто отходил от немцев. Воробьев пытался съехать с шоссе, но ничего не получилось, был сплошной затор, а его самого помяло машинами. Потом я отвез его вместе с ранеными в госпиталь.
Пока шла схватка, наши войска, в основном подразделения соседней 65 – й армии, сумели организовать оборону на противоположной окраине Сычково, наш комбат тоже там участвовал. И все прорвавшиеся немцы так в Сычково и остались.
Как оказалось, в начале боя первым выстрелом Налдин сумел подбить «Фердинанд», который, на наше счастье, развернулся и перекрыл всю дорогу, а по болоту в темноте не поскачешь. Стреляли мы почти в упор, и эффект получался большой.
За этот бой Налдин и Дижа были представлены к ордену Славы 2-й степени. Представили к наградам и нас с Хохряковым.
Хохряков так и не услышал об этом приказе: под Брестом он погиб смертью храбрых, и ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Это был наш первый бой, своего рода пропуск во фронтовую семью. Отношение к нам стало совершенно другим, это я прежде всего почувствовал со стороны Налдина. Недаром и сейчас, после войны, мы называем себя побратимами: наши отношения скреплены кровной фронтовой дружбой.
До Минска полк дошел с 3-й армией. Затем его передали корпусу генерала Плиева, а после Бреста 11-му танковому корпусу. Под Брестом я был ранен и попал в госпиталь. Под Франкфуртом ранило командира полка, на Зееловских высотах погиб Иван Тепляков, в Берлине был ранен комбат. Налдин и Дижа закончили войну полными кавалерами ордена Славы.
После Победы мы часто встречались, вспоминая фронтовые дни. Шли годы. А сегодня, когда пишу эти строки, нет уже в живых Иванова, Налдина, Дижи, Габриеляна и многих других однополчан.
Уходят люди, но в памяти остается грозовое время, и хотелось бы, чтобы молодое поколение России ни когда не забывало героических подвигов своих предков, оставалось верным защитником своего Отечества.
Г. Фернас,
бывший командир огневого взвода 1071 – го истребительно - противотанкового артиллерийского полка РГК, лейтенант в отставке.
К печати подготовила В. Лапшова.