История любви длиною в жизнь
Приезжая
Андрей Ломайкин был всегда очень самостоятельным в большой семье. Жизнь научила детей войны всему «по-взрослому», укоротив детство лихолетьем. Было иногда и не до учебы, но к концу 1949 года он оканчивал последний восьмой класс школы, когда к ним в село Кишалы Атюрьевского района приехала молоденькая учительница русского языка и литературы взамен уехавшей. Когда новая учительница вошла в класс, у Андрея сердце «екнуло», это как раз был тот случай, когда юность клокочет в душе. Понравилась девушка парню. И выпало ему счастье слышать ее голос, общаться с ней, видеть ее почти ежедневно, ведь новая учительница вела предметы в его классе.
На селе новости расходятся быстро, и уже к вечеру он узнал, что Матрена Ивановна Мишанина поселилась «на квартиру» у старшей сестры Андрея Марии.
Но как бы сердце ни екало, а к учительнице, пусть даже она тебе почти ровесница – всего-то на два года старше, не подойдешь как к деревенской девчонке. В общем, было парню 16 лет, в силу молодости он покорился обстоятельствам, а после окончания школы в тот же год уехал из села в Ромоданово, где поступил в училище на пчеловода. Через сестру Марию он однако следил за судьбой сельской учительницы.
Между тем Матрена, отработав положенные годы, уехала учиться в г. Темников, так как училищного образования, она считала, явно для учительницы маловато. Тогда там был учительский институт. И развела учеба Андрея и Матрену на три года почти. Районы расположены в разных краях Мордовии, короче – один на западной, другой на восточной стороне: от окраины до окраины.
Получив профессию, Андрей Ломайкин взял направление в Зубовополянский Явас, где работал на пасеке.
Написал письмо Марии и узнал новый адрес Матрены, однако ненавязчиво попросил ее узнать помнит ли его Матрена. А она в ответ – мол, тогда была не нужна, а теперь одумался?! Короче, получил парень полный и окончательный отказ в ухаживании. Но в гости ее вскоре в Явас дождался: могла же девушка передумать и дать Андрею шанс? Обидно, что это была даже не встреча, а скорее расставание: у Андрея была девушка. Когда Матрена спросила про колечко на руке у него, то он честно сознался, что да, девушка есть, и это ее колечко…
Больше не было встреч, не было писем, обещаний. Но память о той первой встрече жива с Андреем Федоровичем всегда: Матрена тогда в 54-м сфотографировалась, там же, в Явасе, и та фотография девушки хранится в переплете паспорта по сей день. Образ той Матрены стал для него символом его любви.
Андрей, родной!
Вновь судьба то ли подшутила над молодыми людьми, то ли наоборот, раздула пожар чувств, но разлучила, опять разбросав в полярные стороны. Матрена после института получила направление на Целину, а Ломайкина призвали служить срочную. Вот и весь сказ. И призвали-то в Сибирь -Красноярский край. И глядя на карту, солдат вздыхал: ведь только по линейке «напрямки» от Алтая до Красноярска несколько сантиметров, а на деле тысячи верст пути.
Однако, даже близко не допускал мысли о том, что история его чувств так бездарно окончится, он через знакомых и родственников Матрены в селе Адашево разыскал ее адрес. Написал письмо – четыре страницы рукописного текста. Обо всем написал, и о чувствах в том числе. Итогом подписал, чтобы Матрена Ивановна между строк, когда будет править за ним ошибки, подумала об их с Андреем будущем. И он ждет от нее скорого ответа. А если - предугадывал и этот «диагноз» - она не захочет о нем даже думать, то и ответ не надо, пусть тогда отошлет его же письмо обратно. Солдат ждет.
Солдату ждать долго не пришлось. И пришло ему не испещренное красными чернилами его же письмо, а написанное учительской рукой ровным почерком: думает и она о парне Ломайкине.
Окрыленный Андрей в первый же отпуск изменил маршрут, до Мордовии в Атюрьево не поехал, его путь лежал на Алтай, где в одной из целинных деревень Матрена Ивановна директорствовала в школе.
А когда солдат демобилизовался, то не до родных краев ему было, главное решение судьбы стояло на кону. Он опять прямиком поехал на Целину, к любимой девушке и уверенно ехал, потому как знал, что уедет оттуда с семьей. Время ухаживания, по его убеждению, минуло уже давно. Пока маленькой семьей – он и она.
Паспорта у солдата не было, женился по военному билету. Церемония была скромной. В общем-то какая церемония, роспись. Он – в солдатской гимнастерке и хромовых сапогах, а она в лучшем платье из девичьего гардероба и пара простеньких обручальных колец. Зато какое это было счастье быть вместе. И это означало – навсегда любить друг друга, и в горе, и в радости. Почти 40 лет на это выделила судьба. Ровно столько Андрей Федорович был «Андрей, родной!».
Для него лучше Матрены и не было девушек, хотя встречались красавицы из красавиц. Даже было так: когда он уже окончательно решил жениться, написал об этом домой братьям в Кишалы, они ведь сельскую учительницу знали и видели – был у нее дефект глаза от полученной в детстве травмы. И постарше Матрена была. Один из братьев написал, предостерегая, что вдруг у жены вообще с годами со зрением будет хуже. Что он тогда делать станет? Ведь наверняка семья будет, дети. А ослепнет? Андрей разозлился и тоже отписал брату всего три строки. Мол, ты о других так уж не пекись и не беспокойся, а лучше свое зрение береги…
В Мордовию
Как и водится молодой муж привез жену к себе в родной дом, семью. А раз сорвал ее в середине учебного года, то место учительницы трудно было найти. Но одно было. В Атюрьевском РОНО тогда проводился конкурс на место литератора. Матрена Ивановна была победительницей, ее и направили в село Арга. Нашлось место в районе и для супруга – председателем сельского совета нового места жительства.
В общем, там Ломайкины прожили десять лет. Обзавелись семьей, в которой росли трое детей – дочь и сыновья.
Сразу так сложились отношения в семье, что оба супруга отвечали за все вместе; и за детей, и за дом. В деревне раньше, как-то было не принято, что бы мужчина мог вести хозяйство и нянчиться с детьми. А вот Андрей Федорович заботы с плеч супруги старался снимать. Сам он и к питью, и к курению вовсе не пристрастился, а мог полы помыть, если Матрене некогда – она же всегда в школе, с детьми занимался.
Может кто и посмеивался, а он на это отвечал, что раз мужик в армии был, то все может дома делать. Просто невежество какое-то все взвалить на одну женщину!
Матрена Ивановна завоевала уважение и авторитет среди коллег и учеников знаниями, интеллектом, эрудицией. Она была литератором от Бога. Давался ей предмет и уроки ее были отмечаемы в РОНО.
Раз ее открытый урок посетила представитель Совмина республики. Поразил ее урок, методика и учитель – молодец. Вот только когда разбирался урок на педсовете, высокая гостья сказала, что у Матрены Ивановны в этом слове (каком уже Андрей Федорович не помнит) у нее самой ошибка.
Надо отметить, что и учитель, как и воспитатель Матрена Ивановна была строгой, требовательной, пожалуй, к себе также как к ученикам. Она всегда училась для этого. Ведь после двух педобразований еще окончила Рязанский пединститут.
Матрена Ивановна поспорила по поводу ошибки. Хотя ее и директор, и учителя одергивали, мол, ладно слово оно и есть слово. А учительница настояла принципиально.
Тогда проверяющая ответила, что если Матрена Ивановна окажется правой после консультации в Саранске, то пусть готовится к получению звания «Заслуженный» за принципиальность, мастерство и профессионализм. А если ошибка есть, то уж пусть учительница не обессудит…
Буквально вскоре было М.И.Ломайкиной присвоено почетное звание «Заслуженный учитель школы МАССР». Такой Матрена Ивановна была всегда, где бы ни работала. А семья без преувеличения всегда была на виду. В ней и муж женой был «красен» и жена мужем. Поэтому дети все выросли на зависть. Андрей Федорович благодарен за воспитание только своей Матрене. Она как-то умела все хорошее вкладывать. И дети тем же Ломайкиным-родителям платили и платят.
Андрей Федорович желанный гость в доме каждого. Почетный. Пожалуй, в том просто еще один момент его счастья, но уже без Матрены. Он знает, что она гордилась детьми, внуками.
В Адашево
На родине Матрены Ивановны в селе Адашево оставалась старенькая мама. Да и затосковала она по своему селу – лет 15 как его «бросила». Вот и наметили они с Андреем переехать в Адашево. Планировали, что на месте работу найдут, дом отстроят… И жена будет ближе к родне, с тем и согласились, и в 1969 году они переехали из Арги в Адашево.
Матрена Ивановна была принята в местную школу, а Андрей Федорович принял Дом культуры. Он не совсем был готов к работе культмассовика, но в Инсарском райкоме перед переездом ему поставили условие: поможем трудоустроиться, но в селе надо возглавить ДК. Надо так надо, Ломайкин спорить не стал, выше райкома не прыгнешь. Пожалуй, по первости все хорошо разрешилось: и работа нашлась, и дети при деле. Начали дом закладывать и уже через год зашли в новый пятистенок…
Андрей Федорович может даже и по партлинии пошел бы в гору, был принят кандидатом в члены партии. Но подвела его принципиальность и честность перед самим собой - отрекся. Его стали обсуждать, пугать и просветлять на бюро, куда был вызван за неподготовку то ли концерта, то ли какого-то мероприятия. В чем бюро увидело политическую недальновидность…
В общем, вытащил из кармана документ кандидата Ломайкин и положил на красное сукно стола: «Возьмите, пока не замарал!» И привел в пример беспартийного по честности Максима Горького. Мол, вот он никогда партийным не был (может и был, но Андрей Федорович увидел, что члены бюро об этом точно не знают), а человеком уважаемым и значительным стал. И любим, и уважаем народом. А я, мол, вовсе простой человек, мне партия, видимо, противопоказана. Так плачевно и завершилась его партийная карьера, о чем Ломайкин и не жалел: «Не пью, не курю, в партии не состоял…». Никогда не жалел о своем поступке. Говорили много, а толку-то было мало, он бы стал еще одним таким говорильщиком.
Перешел он в местное сельхозпредприятие, в бухгалтерию и вплоть до пенсии здесь бухгалтером и доработал, 27 лет.
О времени, о себе, о жизни
- Богатства, - говорит Андрей Федорович, - не нажил. Моя Матрена всегда говорила, что богатство не в том, сколько добра и денег, а в том, что ночь-полночь зайдет человек, можешь его накормить, приют путнику дать, поделиться куском хлеба, не обидеть. Вот это богатство – доброта и милосердие, уважение детей. И я ей верил!
В доме у Ломайкиных уютно. Простенько, по-деревенски, светло от солнца, заглядывающего краешком в оконца. Ярко от цветов в полисаднике. Любила Матрена цветы, особенно пионы, бывало, расцветут целые посадки, она радовалась.
Все и в доме о ней напоминает, киотки на стенах висят: вот Ломайкины молодые, вот с первенцем, а тут с внуками. Радуется душа, все так и должно в жизни быть.
На видном месте в горнице картина – вышивка супруги. Она рукодельница была - вышивала. Льняные занавески до сих пор только в горницу вешают. Подзоры на кровати - тоже ее рука. Модно или нет, не важно, считает Андрей Федорович, это память о Матрене. Она в последние годы болела – сердце. Прошла обследование в Саранске, сын возил. Вернулась, вроде подлечили. Сын тросточку привез: чтобы легче в дороге было. А она ее всегда забывала. Андрей Федорович как-то замечание сделал, мол, трость тебе помощница, не забывай. А жена в ответ нашлась: «Завидуешь, что ли? Тогда сам и бери ее!». Он и перестал опекать вслух.
Видя, что корову доить осиливает уже с перерывами, муж и сыновья решили корову продать, но матери о решении ни слова. Не выгнал как-то утром ее хозяин. Матрена вопрос за вопросом: почему? И не поверила, что по болезни коровы, а когда сын с машиной приехал, то расплакалась, что это ее инвалидом записали, и как это им в голову пришло?!!
Когда ее не стало, сын только признался, что после того обследования, четыре года назад, врач предупредил, что сердце матери изношено до предела. Как раз настолько его и хватило еще. Но тогда он об этом никому не сказал.
Андрей Федорович свое обручальное кольцо, которое одела ему молодая жена еще на Алтае, положил вместе с ней. Унесла она со смертью и его любовь, и верность.
Андрей Федорович вполне справляется с жизнью. Он общественник – шестой год возглавляет в селе первичку ветеранов, он, кстати, старейший – 78 лет – депутат сельского Совета. А главнее всех забот, у него забота о детях, внуках. Сельчане заметили, коли Ломайкин на остановку с портфелем (еще бухгалтерский) идет, то значит к своим направился то ли в Саранск, то ли в Рузаевку, значит какое-то семейное мероприятие. И он обязательно в роли отца или деда – самый почетный гость.