Рождественская история
Бог оберегает людей в награду за добрые дела
Одной из героинь публикаций «ТИ» в ушедшем 2023 году была Е. С. Прошкина - почетный гражданин Темникова, заслуженный врач МАССР и РСФСР. Сегодня «ТИ» публикуют рассказ из ее жизни, не вошедший в опубликованный очерк.
«Моя семья была глубоко верующая, поэтому Рождество Пресвятой Богородицы являлось одним из самых почитаемых праздников, как и у всех православных христиан. А до Рождества все домочадцы держали пост и искренне молились, прося у Бога прощения всех грехов и дарования жизни по заповедям Христовым.
Как-то утром на неделе перед праздником, процеживая только что надоенное молоко, мама сказала, что у родственников в Старом Шукстелиме корова в запуске (в «декретном отпуске») и молока нет. «На Рождество плохо без молока, - вздыхая, подытожила мама. - Сдобных пирогов не испечешь, да и настоящие мордовские блины не получатся».
«В чем же дело?» - подумала я и попросила ее налить две бутылки молока.
В путь я отправилась, когда солнце светило ярко, играя бликами по стеклу окон. В его лучах снежинки сверкали сказочными украшениями на ветках деревьев, на крышах домов. Дорога от Темникова до Емашевской рощи была мне хорошо знакома (сюда я то и дело бегала летом за липовыми листьями, мама добавляла их в муку и пекла «зеленый» хлеб). А дальше надо спуститься с чижиковской горки, и до Старого Шукстелима - рукой подать.
Ласковое солнце вскоре село за горизонт, и санный след, служивший мне ориентиром, постепенно превратился в еле уловимую на белом зимнем ковре дорожку.
Идти было тяжело: ноги вязли в непротоптанном снегу, да и две бутылки молока весили, как неподъемные гири.
Когда я увидела в темноте очертания домов, очень обрадовалась. У колодца женщина набирала воду. Я спросила: «Где живут такие-то?» - и назвала фамилию, после чего та, взгромоздив на плечо коромысло с огромными ведрами, на русском языке ответила, что таких в их селе нет. «Как нет? - удивилась я. - Их все в Старом Шукстелиме знают». «Это не Старый Шукстелим, - пояснила женщина. - Это - Подгорные Селищи. А Старый Шукстелим - вон там», - и она махнула рукой в сторону, где на заснеженном просторе еле виднелись маленькие темные точки. Ничего не оставалось делать, и я побрела в заданном направлении.
Путь был не таким коротким и не таким простым, как мне казалось с утра. Вокруг - ни души, только я и ночь. Мороз крепчал, щипал меня за нос и щеки. Звезды с каждой минутой становились крупнее и ярче. Но смотреть приходилось под ноги, чтобы не свернуть с санной колеи.
В крайнем доме жгли лучину. Ее тусклый свет я увидела, когда вплотную подошла к окну. «Не спят», - обрадовалась я и постучала в дверь. Хозяева очень удивились, увидев на пороге восьмилетнюю девочку, и объяснили, что мои дядя и тетя живут совсем рядом, через три дома от них.
Продрогшую до костей, меня долго отогревали родственники и все причитали: «Слава Богу! Слава Богу!» Молоко, которое я так старательно несла в гостинец к Рождеству, замерзло. «Это не важно, - сказала тетя. - Главное, - ты жива!»
Я вернулась домой, когда Темников обсуждал нашествие волков. Их добычей чуть не стал наш сосед. Рано утром он торопился на службу на почту. Что-то заставило его оглянуться, и он увидел, как со стороны Мокши по Московской бежит свора собак. «Откуда собаки? - подумал он (это был послевоенный 1946 год). - Самим есть нечего…». Он перемахнул через забор и схоронился от «собак», оказавшихся волками, у соседей в сенях.
Так закончилась Рождественская история в моей жизни».