Всё началось с любви к огню
Часто ли вам, дорогие читатели «ТИ», встречаются люди, задумывающиеся над тем, зачем живут на этой земле, что останется после них? Сергей Александрович Поздеев - задумывается, поэтому и хобби у него серьезное, для настоящих мужчин.
Уроженец города Ковылкино, по образованию - инженер. Он - конструктор-технолог радиоэлектронной аппаратуры. Специалист для космической промышленности (окончил Московский авиационно-технологический институт им. Циолковского, сегодня возглавляемый академиком Е. Н. Кабловым) в Темникове работы по специальности не имеет. Образовавшуюся нишу время от времени заполняет любимым делом - «укрощает» металл.
Я никогда не думала, что из грубого металла получаются такие тонкие работы, как ажурное изголовье кровати, роза на кухонном столе, бабочка, уснувшая на стене в прихожей до следующего лета. А ведь кузнечных дел мастера ничего нового не изобрели: как и во все времена, металл нагревают по старинке докрасна, чтобы был податливым, кладут на наковальню и уже молотком вытягивают из него, например, лепесток для будущей розы или виноградинку - для кисти «растущей» на глазах лозы. И мысль, как во все века, здесь должна опережать действие руки, потому что, остывая, металл теряет чувствительность, а значит, не приобретает нужной формы.
Создание образа - работа художника. Понять же его настроение, прочувствовать сам процесс ковки можно, только побывав в кузнице. И Сергей ведет меня в святая святых. «Делать будем колокольчик, Рождество все-таки!» - улыбаясь, говорит человек, нашедший себя в таком увлечении.
Родом Сергей Александрович Поздеев из семьи, где мать, отец, бабушка, дед были врачами. Кроме того, это люди высокообразованные, разносторонне одаренные. Дед - Архангельский Михаил Алексеевич - известный в г. Наровчате краевед, мать - Архангельская Людмила Михайловна - врач, но еще и поэт, у нее регулярно издаются сборники стихов. К роду Архангельских принадлежит известный композитор, автор духовной музыки А. А. Архангельский (похоронен в Чехии), его имя носит Пензенское музыкальное училище
Мы идем в кузницу, расположенную во дворе дома, и я мимоходом любуюсь кованым скорпиончиком, застывшим на ограждении крылечка. В просторном помещении главными, конечно, являются горн для прогревания заготовок и вытяжка для поддержания огня. Пока Сергей разводит огонь, поправляя голыми руками уголь, чтобы языки пламени дружно взялись за силу и нагрели, по его словам, кусок «ржавенькой трубочки», я рассматриваю инструменты.
Клещи, кувалды, бойки, обжимки, зубила, шаблоны разных форм и размеров находятся здесь же, под рукой. Потом я узнала, что почти все подручные средства, как и горн с вытяжкой, умелец сделал сам. Почему-то на ум сразу пришел Н. Лесков и его кузнец из рассказа «Левша», получивший мировую известность, подковав блоху. Правда, Сергей - человек реальный, интеллигентный и на того кузнеца похож если только фанатизмом, с которым занимается любимым делом, при этом объясняя: «Для ковки необходимы такие составляющие, как металл, огонь, вода и ветер. Вместо воды будем использовать снег».
К этому времени «ржавенькая трубочка» накалилась до нужной температуры, превратившись в просвечивающую красную субстанцию, и началась работа: быстрым движением кузнец ловко выхватил клещами из огня заготовку и на подкладке в виде шара, вставленной в наковальню, начал молотком придавать ей форму. Кузница наполнилась пронзительными звуками от ритмичных ударов молотка. Остывая, металл сопротивлялся, и его очередной раз отправляли в огонь.
Разговаривать было некогда. Сергей отточенными движениями перемещался от горна к наковальне, урывками комментируя процесс, который мне казался архисложным. «Любая сложная операция состоит из последовательности простых. Не нужно бояться сложности, нужно начинать, и все получится».
Между тем в кузнице повис занавес из пыли. Частицы гари оседали на лице, одежде, першило в горле. Быстрым движением смахнув пот, Сергей «нарисовал» себе усы. И непокорный кусок ржавой трубы, смирившись, приобрел нужную форму. Улыбаясь, я задала главный вопрос, из-за которого, по большому счету, и пришла: почему одним нравится корзины плести или матрешки вытачивать, а Сергей для удовольствия занимается наисложнейшим и травмоопасным занятием? Ведь не раз обжигался, ни одну куртку окалиной продырявил, да и стучать по железу до сотрясения мозга, укрощая металл, занятие не из легких. По моим предположениям, в Темникове увлеченных кузнечным делом больше нет.
«Я с детства любил огонь. Сила огня до сих пор, даже в мои 48, поражает воображение. И то, что получается в кузнице из бесформенного материала, радует глаз, долго служит. Знаете, как у Бредбери? А чтобы металл слушался, его нужно чувствовать».
Человек со своими принципами, собственным мнением и, на первый взгляд, «железным» характером после этих слов предстал неисправимым романтиком с тонкой душевной организацией.
Но тут пришло время чистить заготовку от окалины. «Иначе пригорит, металл не будет гладким, а значит, колокольчик не зазвучит», - объяснил мастер.
Затем он приварил к нему дужку, выковал язычок и подвесил его. «Теперь займемся оксидированием. Еще этот процесс называется воронение. Будем использовать подручные средства». В ход пошло принесенное из дома растительное масло. В нем «искупали» нагретый до нужной температуры колокольчик. Обжигаясь, Сергей руками быстро затирал ржавчину (он все делал без рукавиц и удивительно быстро). «Масло, пригорая, образует пленку, и металл не будет ржаветь». На моих глазах неприглядный полуфабрикат превратился в милый сердцу предмет с патиной на юбочке ручной работы.
Взяв за дужку, Сергей потряс его. Судя по извлеченному звуку, работой остался доволен. «Это вам», - протянул он колокольчик. Успев влюбиться в это маленькое чудо за время его «рождения», я от радости расплылась в улыбке! «На счастье!» - добавил мастер.
«И все-таки, что же там по Бредбери?» - спросила я перед уходом. Сергей ответил не сразу: «Не мы важны, а то, что мы храним в душе, и что оставим после себя. Я хочу оставить после себя то, что будет служить верой и правдой, но главное - научить сына чему-то основательному, например, настоящей ручной ковке».
Рэй Бредбери:
«Каждый должен что-то оставить после себя. Сына, или книгу, или картину, выстроенный тобой дом или хотя бы возведенную из кирпича стену, или сшитую тобой пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после жизни найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив. И не важно, что именно ты делаешь, важно, чтобы все, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нем оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником. Первый пройдет, и его как не бывало, но садовник будет жить не одно поколение».
Из романа «451 градус по Фаренгейту»
А. ЛЕБЕДЕВА