С болью вспоминает горечь военных лет
Война... Это слово у нас ассоциируется с болью, кровью, страхом, голодом, разрухой и, к сожалению, с самым страшным… СМЕРТЬЮ. Каково это? Нам не знакома реальная боль, мы не ощущали настоящего голода, не видели разрухи, не сталкивались со смертью. Но стоит нам воочию пообщаться с участником той войны - и, заглянув ему в глаза, можно увидеть тот страх и ужас, который охватывал людей в те годы. Только, к сожалению, ветеранов с каждым годом становится всё меньше и меньше, и поговорить-то скоро будет не с кем.
Но, к счастью, я живу в одном доме с труженицей тыла – бабушкой Татьяной Ивановной Кашкаровой. Правда, она не любит разговаривать на эту тему, наверное, ей очень больно вспоминать горечь ушедших лет. Но однажды, за чашкой чая, мне все-таки удалось разговорить ее. - Тогда мы и подумать не могли, что нас ожидает подобное, - начала она. – В тысяча девятьсот сорок первом году я со своими подругами-односельчанками работала в городе Саранск на заводе. Утро двадцать второго июня выдалось солнечное, теплое, а на одной из городских площадей как раз намечался праздник, куда мы и решили сходить с девочками. Все было замечательно: музыка, танцующие пары, веселые аттракционы. Сладости. Как вдруг, словно гром, веселую музыку перебил грубый, пронзающий голос, от которого бежали мурашки по спине… Он сообщил нам о наступившей войне… В этот момент все ее тело как-то вздрогнуло. – Тот голос я не забуду никогда, -призналась бабушка. Она умолкла, видимо, подбирая подходящие слова, чтобы описать его, но так и не нашла их. Оторвавшись от своих размышлений, она бросила на меня робкий взгляд, и тут же ее лицо приобрело удивленно-вопросительное выражение: бабушка склонила голову на бок, устремив взгляд куда-то сквозь меня, поджала губы и развела руками: - То ли шутка природы, то ли случайность…До сих пор не могу найти этому объяснение, но после этих, сказанных в громкоговоритель слов, все приобрело мрачный вид: стихла музыка, смолкли разговоры, и солнышко вмиг исчезло. Грянул холодный крупный дождь с громом и молнией. Началась паника… Мне тогда было всего-то девятнадцать, - с горечью проговорила она. Девятнадцать лет…Эхом повторяются ее слова у меня в голове. Ведь это самый прекрасный возраст. Жизнь только начинается, а впереди столько нового, прекрасного, неизведанного… А также это время любви.. И тут у меня возникает вопрос: а был ли любимый человек у моей бабушки в то время? - Все юноши в срочном порядке были призваны на фронт. В том числе и мой хороший друг... Мы познакомились с ним в Саранске за полтора месяца до войны… Бабушка протягивает мне старенькую, но довольно-таки хорошо сохранившуюся фотографию. На ней изображены молодые девушка с парнем. Такие счастливые и беззаботные. И тут я понимаю, что это моя бабушка и тот самый друг. Боже! Кто бы мог подумать, что тогда, двадцать второго июня одна тысяча девятьсот сорок первого года, она увидит его в последний раз… В тысяча девятьсот сорок третьем он пропал без вести. Бабушка протирает глаза от влаги, усаживается поудобней в своем любимом кресле и продолжает невеселый рассказ: - Через две недели работников нашего завода отправили на создание нового цеха в город Саратов. Перевозили нас в товарном поезде, который был битком набит женщинами и молодыми девушками. Ехали мы две ночи подряд. По приезду нас неплохо накормили, так как страна тогда еще не бедствовала, и поселили в общежитие. Но отдохнуть нам так и не пришлось: враг не дремал. Поэтому в этот же день мы начали закладку нового завода. Работали не покладая рук, и уже через три месяца основа будущего здания была готова. Сразу же стали завозить станки - и дела пошли полным ходом.Практика - вот лучший учитель, - улыбается бабушка, - мастер лишь один раз подошел, показал, объяснил, а дальше догадывайся сама. Где ж взять время на обучение, когда немцы днем и ночью кружат над городом? Вот летает он средь белого дня, так низко, что чуть-чуть не задевает крыши многоэтажных домов, но никого не трогает, а лишь нагоняет страх. А вот ночью начинается настоящая бомбежка. Враг беспощаден, – бабушка смолкает на пару минут. Я тоже не тороплю ее, понимая, что нелегко ей дается этот рассказ. Немного погодя она нарушает тишину и продолжает: - Как сейчас помню свое первое дежурство… Я должна была с вышки наблюдать за врагом и при его приближении бить тревогу. Одна идти туда я побоялась и поэтому взяла подругу. Мы тогда все разбились на пары, чтобы не было так страшно.Враг кружит, кружит над нами. Один, другой. Около десяти самолетов. Отлетят чуть подальше и начинают бомбить. От этих огневых вспышек светло, как днем. Гул, свист, крики…То и дело видишь, как все с землей перемешивается… Вот и стоишь так целую ночь в холоде, напуганная, голодная, и никуда не деться - приказ. А наутро надо идти работать, без отсыпных и отгулов… Через 2 года усердной работы не выдержало мое сердечко. На здоровье я никогда не жаловалась, да только вот в один день прихватило так, что дышать было нечем, в глазах потемнело … провал. Очнулась несколько часов спустя в больнице. Инфаркт… Тяжелый труд категорически запрещен. А где ж на заводе, да еще и во время войны найти легкий труд? Это был сильный удар для меня. Что делать? Как жить? Куда идти? Безработным выделяли всего 400 граммов хлеба, да и деньги какие- никакие нужны были, чтобы помогать маме. Отлежалась пару дней в больнице и вернулась обратно на завод. - Ты знаешь, - задумчиво произносит она, - я ведь думала, не дотяну… А нет.. Девятого мая тот же голос сообщил нам о конце войны. Но на этот раз вместо мурашек по спине из глаз текли слезы….Слезы радости.. И тут, уже не сдерживаясь, бабушка дает волю слезам, которые душили ее все это время. Я подхожу к ней и успокаиваю, крепко-крепко обняв. Хватит на сегодня воспоминаний. Только представить, что пришлось пережить юной девушке! Несмотря ни на что, она выжила, там, где было нереально выжить, и прожила долгую и достойную жизнь. Я горжусь моей бабушкой!
Татьяна КАШКАРОВА, выпускница ТСШ №1 2015 года.