Мирные днем — душманы ночью
Шел 1982 год, война в Афганистане вступила в решающую фазу. Ограниченному контингенту советских войск приходилось испытывать все возрастающее давление со стороны душманов. Днем мирные декхане, ночью превращались в беспощадных душманов.
Серебрякова определили в батальон связи, в роту охраны. Жить приходилось в палатках. Афганистан — страна контрастов. Днем стоит нестерпимая жара, ночью так холодно, что в палатке приходилось всю ночь поддерживать огонь в «буржуйке». Вот и приспособились солдаты разогревать в раскаленной печурке банки с тушенкой. Однажды недоглядели, банки настолько перегрелись, что взорвались, разметав «буржуйку» по палатке. Дымоотводная труба пробила купол палатки и с ужасным ревом улетела за пределы военного городка.
— Где душманы? — вбежал в изуродованную палатку бледный, как мел, командир роты. Но, увидев солдат, с ног до головы забрызганных тушенкой, расхохотался.
— По глупым головам могло бы вам изрядно настучать, кашевары.
Меж тем батальон был уже поднят «в ружье», и к расположению роты в боевом порядке подкрадывались БТРы.
— Отбой, — отдал команду по рации командир роты.
Война научила бойцов быть начеку в любое время, так как от их реакции часто зависела жизнь. И сейчас на нештатную ситуацию отреагировали адекватно. Перед расположением батальона саперы соорудили минные заграждения. Взрыв означал одно — на батальон совершено нападение.
Взводу, в котором служил Серебряков, было поручено охранять штаб армии, что расположился на окраине Кабула. Этот объект был «лакомым куском» для душманов, которые ночью пытались постоянно обстреливать здание штаба и близлежащие дома. Минное поле мешало приблизиться на расстояние, с которого можно вести прицельный огонь. И тогда боевики погнали на мины стадо ишаков. По тревоге батальон мгновенно ощетинился всеми видами оружия, приготовился к бою. Но его не случилось. Душманы не решились вступать в открытую схватку с регулярными частями.
Наутро на минном поле в беспорядке лежали трупы животных. Ослы отвели беду.
Днем из соседних кишлаков доносился размеренный голос муэдзина, призывавшего к намазу. Это создавало впечатление мирной жизни. Селения при солнечном свете благоухали добром и гостеприимством, ночью ощетинивались жесткой непримиримостью к пришельцам.
Солдат в кишлаки тянуло обилие товаров, которые нескончаемым потоком шли из Индии и Пакистана. Модная одежда, модельная обувь, магнитофоны, радиоприемники — все это было в диковинку для советских солдат. И они шли за этим в кишлаки, и часто не возвращались. В изобилии снабжали штаты и их союзники афганские города и села виски, ромом, наркотики были местного производства. Все делалось для того, чтоб через порок разложить шурави. Кто не мог устоять перед соблазнительным предложением, тот, как правило, заканчивал жизнь насильственной смертью.
— Даже во время марша нам запрещалось останавливаться, — вспоминает Растям Раисович, — не уследишь — к топливному баку спичечной коробок с взрывчаткой прилепят. И такие случаи были.
Демобилизовался Серебряков из армии в 1984 году, отслужив в Афганистане пару лет. Миновал его тиф, гепатит, которые свирепствовали в этой стране, и которыми переболела третья часть контингента ограниченных войск.
— Местным эти болезни нипочем, — рассказывает Растям Раисович, — их бача (пацаны) бегают босиком по снегу, и хоть бы что. Выносливый народ. И по большому счету радушный. Но кто с мечом к ним приходил, тот от меча и погибал. Так было и с англичанами, и с нами, так будет и с американцами, потому что афганец больше жизни ценит свободу.
Н. ДЮЖЕВ