«Пусть вечно будет зеленой твоя трава-мурава»
20 июля Илье Максимовичу Девину исполнилось бы 90 лет
Виктор Лобанов:
«Пусть вечно будет зеленой твоя трава-мурава»
Илья Максимович Девин. Сегодня ему исполнилось бы 90. Но его нет с нами уже 14 лет. Он был и останется для земляков нашей гордостью и нашей совестью. Он беззаветно любил свое родное село Старую Теризморгу, Старошайговский район. Это ему принадлежат слова: «Край родной, поклон земной, как матери, тебе мы посылаем». Его очень уважали, любили и ценили в Мордовии, на малой родине.
Сколько в нем было благородства, душевного тепла, мудрости. Мне не раз приходилось встречаться с Ильей Максимовичем, разговаривать с ним. Помню, на 70-летие района, когда мы презентовали первую районную книгу «Боль и радость ты наша, земля Старошайговская», он приехал на встречу вместе со своим другом, легендарным летчиком, Героем Советского Союза Михаилом Петровичем Девятаевым. У И. М. Девина было великое множество друзей, от самых маленьких до выдающихся личностей.
А родился он 20 июля 1922 года в Старой Теризморге, в большой крестьянской семье. Участник Великой Отечественной войны. Писать стихи начал на фронте.
И. М. Девин – Народный поэт Мордовии, избирался депутатом Верховного Совета Мордовской АССР, делегатом XXVI съезда КПСС. Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Дружбы народов, медалями.
Автор многих поэтических сборников. Всесоюзную известность ему принес роман «Нардише» («Трава-мурава» 1975), на русском языке он был опубликован издательствами «Современник» (1978) и «Советская Россия» (1987).
…Ровно неделю назад, 11 июля, в «Мокшень правде» был опубликован материал главного редактора журнала «Мокша» Виктора Лобанова «Катк пижелды нардишеняце» («Пусть будет вечно зеленой твоя трава-мурава» с подзаголовком «Диалог с поэтом». Прочитал его три раза подряд. Лично мне очень понравился. Решил перепечатать. Но, к сожалению, на мокшанском языке у нас в районе его прочитают максимум 40% населения. А очень хотелось, чтобы его прочитали все. Понимаю, что не смог передать в переводе все тонкости и оттенки красивого, многообразного мокшанского языка. Да и сделать это, считаю, практически невозможно.
Материал интересен тем, что диалог ведет главный редактор журнала Виктор Лобанов с ушедшим в мир иной Ильей Максимовичем Девиным. Да, да, он как бы беседует с поэтом, как с живым. Такой подачи материала, по крайней мере, в мордовской журналистике я еще не встречал. И в этом большая заслуга автора. Я благодарен Виктору еще за то, что он так любезно согласился на мой перевод статьи. Знаю, что в этом переводе нет совершенства, но суть диалога, думаю, смог передать. Диалога о дружбе, верности, высоком творчестве, благородстве и порядочности. Ну а за те небольшие погрешности, которые я допустил, думаю, ОНИ меня простят…
Федор Чудаев.
Виктор Лобанов. Долго размышлял: как начать? Столько воспоминаний, столько светлых мыслей, столько хороших дел связано с твоим именем! Немало уже прошло с тех пор, как ты ТАМ. Сегодня, 20 июля, тебе бы исполнилось девяносто (недаром тебя назвали Ильей) – и как не вернуться в мыслях к прежним нашим теплым встречам, задушевным разговорам…
Поэт. Это у вас, на земле, девяносто кажутся очень большим сроком. Здесь другие измерения: 90 – один миг.
А может и не надо про меня, ведь сколько уже написано, сказано и пересказано… Лучше скажи-ка, живы ли там мои друзья?
В. Л. К сожалению, не все. Если пока и не встречались ТАМ, то мне придется взять на душу эту ношу и донести до тебя тяжелую весть – ушел Гриша (Григорий Ильич Пинясов – один из лучших и читаемых в Мордовии писателей – ред.). Помнишь, одна его книга так и называлась: «Уходим, мужики, уходим…»
Поэт. Помню, как не помнить. Для всех мокшан это невосполнимая утрата. Бог многое ему дал, да и сделал он много. Умный был человек, мудрый и очень порядочный.
В. Л. Очень давно, когда ты еще работал в Союзе писателей, все хотел спросить, да как-то вот при жизни не получилось. Помнишь, ты подарил мне свой роман «Трава-мурава», а на внутренней стороне книги мелким, но разборчивым почерком написал: «Знаю, чей ты сын. Пусть откроются перед тобой светлые пути-дороги!»
Поэт. Очень хорошо помню.
В. Л. Прижал я тогда твою книгу к груди, как икону и, словно язык онемел, ничего не смог сказать в благодарность.
Поэт. Расскажи мне о наших «четырех тополях». Они на месте, там же, растут?
В. Л. На месте. Сам старый Дом печати снесли, на том месте воздвигнут прекрасный храм Федору Ушакову, а вот те тополя остались.
Поэт. И это хорошо. Всю свою жизнь мы провели в нашем Доме печати. А четыре тополя возле него мы посадили в субботник. Были Василий Радин, Семен Самошкин, я, много друзей, молодых ребят, девчат… А ведь как пошли топольки! Через несколько лет мы уже отдыхали в их тенечке, покуривали… Все праздники проводили вместе в редакции, приходили с женами, пели, плясали. Весело жили. И разумно, и с добрым сердцем.
Малькина, друга моего, не забыли? Вспоминаете Сашу?
В.Л. Не забыли. Каждый год проводим Малькинские чтения на его родине. Приезжают в его село начинающие и уже именитые поэты, прозаики.
Поэт. Мы с Сашей были как родные братья. От него исходило что-то наивно детское, такое светлое и чистое. А как он писал! Мы с ним сидим как-то в кабинете, работаем и к нам заходит мой земляк из Старошайговского района Вася Живайкин. (Василий Дмитриевич Живайкин – (ныне покойный), бывший работник редакции газеты «Трудовая правда», автор многих статей об истории сел и деревень района – авт).
В. Л. Прости меня, чтобы не забыть, если уж заговорили о Васе. Это было время, когда наши горе-реформаторы без куска хлеба чуть нас не оставили. И написал Вася письмо в Москву Жириновскому. Его тогда очень часто показывали по телевизору, раздающим деньги народу. Живайкин, как мог, расхвалил в письме краснослободского земляка Жириновского, как большого политика, и как бы между прочим попросил у него немного денег, мол, так и так – тяжела жизнь у сельского пенсионера.
Прошло чуть больше недели – и перед домом Василия остановилась большущая иномарка. Из нее вышли два здоровых парня, оба в темных очках, вытащили из машины мешок.
-Василий Живайкин здесь живет?
-Здесь. Я и есть…
-Писали Владимиру Вольфовичу?
-Да. Просил помощи.
-Вот помощь. В этом мешке газета «Правда Жириновского». Распродашь – вся выручка твоя!
Сели в свой джип и только пыль за ними… Полгода Вася хранил у себя мешок с газетами, а потом потихоньку сжег в огороде.
Поэт. Вася удивительно интересным был человеком. И фантазер! Как-то заходит он к нам в кабинет, разговариваем о том, о сем. Время тяжелое, денег не хватает. Живайкин и говорит:
-Да разве нам здесь платят?! Вон, на Дальнем Востоке, мужики получают, так получают. Полгода в море ловят рыбу и по-человечески зарабатывают, аж, говорят, на машину хватает.
А Саша Малькин, со своей детской наивностью, который верил всем и каждому слову, говорит:
-Конечно там платят. И машину можно купить.
Я снял очки, повернулся в сторону Саши, и задумчиво так говорю: «Платят хорошо…. Так неровен час можно легко и утонуть».
Малькин опять со своей детской наивностью:
-Да, там утонешь.
А я, немного погодя, тихо так добавляю:
-Да утонешь – вытащат.
Саша сразу за мной:
-Действительно, утонешь – вытащат.
Ангельская чистота была в этом парне.
А как мы радовались каждому опубликованному стихотворению, рассказу. А если выйдет книга – это огромный праздник.
Скажи, как сейчас обстоят дела с выпуском мордовских книг.
В. Л. Есть и хорошее, есть и проблемы. Недавно впервые в нашей республике состоялся пленум Союза писателей России, приезжали поэты и прозаики со многих областей и республик России. Говорили о многом, в том числе о том, что писателям национальных республик все труднее становится издаваться в Москве. Чтобы улучшить ситуацию, на пленуме принято решение создать специальный российский фонд для оказания помощи национальным писателям в издании своих произведений на российском уровне.
Я вспоминаю сейчас выдающегося советского поэта Н. Доризо (он не раз бывал в Саранске, и вы очень хорошо знали друг друга), так он сказал вот такие слова: «Хорошая песня поется часто».
Поэт. Хорошая песня – это, действительно, лучшая память о человеке. Не надо никаких памятников, дорогих надгробий – только бы пели твои песни.
В. Л. «Лайме порась» продолжает радовать, поднимать настроение. Твоя вертелимская землячка, композитор, народная артистка РМ Нина Кошелева рассказала мне недавно такую историю:
–Ехала как-то из Вертелима. Стою на дороге, останавливается частный автобус. Захожу, а там вовсю поют «Лайме порась». (Песня на стихи И. Девина, музыка - Н. Кошелевой - ред.). Оказывается, приезжали в наше село сватать невесту. Естественно, немного выпившие, веселые.
Я села на сиденье и, поверьте, не смогла сдержать слез. Подошла одна старенькая бабушка и успокаивает меня:
-Доченька, ты не плачь. Эта песня не о горе, эта песня о любви…
Поэт. И я разволновался. Эх, оказаться бы день-два в своей Старой Теризморге, пройтись по его улицам. Наверное многое там переменилось.
В. Л. Очень. И к лучшему. Лет пять тому назад в Теризморгу приезжали аж главы трех государств – России, Венгрии и Финляндии. Ели мордовские пшенные блины, пили позу. А сейчас все мы готовимся к очень большому празднику – 1000-летию единения мордовского народа с народами Российского государства. В Мордовию на праздник приедут тысячи российских и зарубежных гостей.
Поэт. Значит, дел у вас очень много. Да поможет вам Бог.
Перевел с мокшанского
Федор ЧУДАЕВ.