Старик на дороге…
Старик на дороге…
Он стоял на автобусной остановке на шумной московской трассе, что пролегала в двух километрах от его родной деревни, по которой с бешеной скоростью мчались в обе стороны сотни автомашин различных марок.
Стоял, опершись на суховатую палку, сутулясь, то и дело смахивая ладонью набегавшие на глаза слезы от того, что напрягал их изо всех сил, вглядываясь с мольбой в приближающийся поток машин, выставив вперед правую руку в надежде, что кто-то сжалится и остановится, чтобы взять его, несчастного пассажира, до Саранска.
От долгого стояния на больных ногах их часто сводило судорогой. Чтобы облегчить положение, он мог бы присесть на лавочку под навесом, но этого не делал, так как боялся отвлечься от пристальной слежки за дорогой, боясь пропустить того единственного водителя, который пожалеет его. Неужели, думал он, из сотен довольных собой, по-барски восседавших на мягких, импортных сиденьях, сверкая блеском своих авто, не найдется ни одного сердобольного водителя? Чем дольше он стоял, тем больше ныли его ноги, ломило спину, темнело в глазах. Если бы знали они, молодые, во цвете сил, что он, старик, сильно устал еще до прихода сюда, так как шел с поклажей от деревни долгих два километра. Долгих – для него, за плечами которого нелегкая жизнь, помеченная уже восьмым десятком. Конечно, в чем-то виноват он сам, что отважился навестить родную деревню, престарелую сестру. Знал, что путь нелегок. Но и расчет был иной: сюда, из города, удалось «пристроиться» к ехавшему на своей машине земляку. Обратно надежда была на то же, как не раз это бывало. Оттого не побоялся взять от сестры гостинцы – небольшое ведерко с ягодами и штук пять молодых картофелин.
Было воскресенье – день отъезда городских гостей из деревни. У соседей, у каждого дома, красовались по две-три машины. Поэтому старик был спокоен: место для него найдется. Тем более – не за так, не бесплатно. Но ошибся. По разным причинам отказали все. «Подбросьте хотя бы до трассы, –умолял старик. –Пешком не дойду. Ноги болят, мочи нет». Отказали и в этом. Обиделся старик. Обиделся за них. Ударила по сердцу людская черствость. Тем более, что люди-то, казалось, свои, соседи, земляки, многих знал с детства. Не раз выручал по молодости, когда имел свою автомашину. Ужаснулся старик. Тревожился тем, что быть в городе нужно было по неотложным делам. Именно сегодня. Мысль о том, что придется два километра идти пешком, через гору, по заросшей травой тропинке, вдоль посадок, ужасала, так как в последний год у него хватало сил дойти лишь до аптеки и магазина, находящихся метрах в пятидесяти. Но он отважился. И дошел. Из последних сил с частыми передышками, затратив на это почти два часа. И вот теперь он здесь, на остановке, «голосует» еще в два раза дольше. Стоит, как часовой на посту, как инспектор ГАИ, не садясь, вглядываясь в ревущий поток автомашин. И думал. Горько понять, почему так происходит. Можно рассуждать по-разному: остановиться и взять пассажира – дело лично водителя. Упрек за отказ это сделать вроде бы и необоснован. Но а если по-другому, по-человечески: видя, что старик на остановке стоит не ради скуки, а по нужде, так приди ему на помощь. Прояви благородство, подумав при том, что тем самым ты даешь аванс самому себе, ибо и ты станешь когда-то старым, маломощным, и тоже будешь просить другого, молодого, оказать тебе вообще-то не очень уж дорогую, но такую необходимую услугу.
Подумал старик и о другом: куда пропали частые в советское время рейсовые пассажирские автобусы, которых за день шло в Саранск по этой трассе с интервалом в два-три часа штук десять? Теперь же, в воскресный день, 30 июня, за многие часы – ни одного. Объясняют это просто: невыгодно. Мало пассажиров. Почти у всех свои авто. Конечно, это далеко не так.
А между тем день клонился к вечеру. Резко стал уменьшаться поток автомашин, и старик встревожился еще больше. Не выдержав, вошел в будку и присел на лавку. И тут, почти в ту же минуту, завизжав громко тормозами, на остановке, впритык к будке, закрыв все пространство, остановилась огромная грузовая фура, на каких ездят шоферы-дольнобойщики. Старик опешил. Но тут открылась дверка кабины и выглянувший из проема шофер произнес: «Залезайте! Я – за Вами! Старик не понял. Но шофер, теперь уже выпрыгнув из кабины, пояснил: «Мне передали по трассе, по нашему шоферскому телефону, что на остановке стоит и не может уехать инвалид с клюшкой». Наказали мне, чтобы я забрал Вас.
Старика пробили слезы. Шофер помог ему забраться по высоким ступеням в кабину, и махина, с пассажирский вагон, покатила по дороге в Саранск.
Разговорились. Шофер, Юрий Сергеевич, небольшого роста, ладно скроенный, лет пятидесяти от роду, ехал из Карелии с грузом в Саранск. Рассказал о семье, сыне и внучке, подробно – о святой заповеди шоферов – всегда приходить на выручку без которой немыслима их трудная и опасная работа.
В конце пути старик предложил шоферу деньги, отложенные ранее для оплаты, но он отмахнулся: «Да Вы что? Какие деньги? Деньги – это пыль. Есть они – и нет их. Главное – быть человеком».
-Спасибо тебе, добрый человек, - вслед ему проговорил старик. И на душе стало радостно и светло.
Вот такую историю мне рассказал ветеран войны одной из деревень Старошайговского района..
Случай этот, к сожалению, не единичен. А вывод очевиден: особое внимательное отношение к пожилым людям должно стать нормой, делом чести каждого, мерилом его порядочности.
Леонид КИЧЕВ,
член союза журналистов России, руководитель пресс-службы республиканского совета ветеранов войны и труда.