Это горькое слово «Чернобыль»
ПЕРВЫЙ ПОТОК
В том далеком 1986 году житель п. Атяшево Геннадий Васильевич Поксараскин трудился на железнодорожном участке. Новость о взрыве на Чернобыльской АЭС, как и весь советский народ, узнал из средств массовой информации. Конечно, переживал за случившееся. Хотя, честно признаться, в то время мало кто из нас представлял действительные масштабы трагедии. Это сейчас каждый знает практически все о радиации и его последствиях, а в то время это понятие в большей степени воспринималось вроде некой страшилки.
Спокойствие и привычный уклад жизни для тридцатидевятилетнего Геннадия Васильевича был нарушен после полученной им в июне повестки Атяшевского райвоенкомата, в которой указывалось о необходимости немедленно явиться на сборный пункт. Там же в военкомате он узнает, что решением военной комиссии как рядовой запаса он направляется на Украину для ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Домашние сборы и отправка были недолгими.
Как вспоминает Геннадий Васильевич, вначале их всех автобусом довезли до Саранска, а оттуда уже поездом в Ульяновск, где сразу же переодели в солдатскую одежду. А уж оттуда самолетом путь до Украины был недолог. По прибытии их сразу же разместили в палаточном городке, где размещались солдаты-срочники. Именно так отправлялись на место трагедии мордовские ликвидаторы первого потока.
Геннадий Васильевич по специальности был водителем, поэтому его сразу же распределили в автомобильную роту, доверив автомашину КамАЗ- бетономешалку. Бетонный раствор возил непосредственно на атомную станцию к взорвавшемуся реактору. Отсюда быстро нахватал дозы облучения и уже через три недели почувствовал общее недомогание.
В Киевском госпитале Геннадию Васильевичу врачи сразу же хотели дать вторую группу по инвалидности, но он отказался, думал, что к нему будут относиться как к неполноценному. Для восьмидесятников это было неким клеймом. Он отказался, а врачи не настаивали. Поэтому после выписки его пересадили на продуктовую автомашину с холодильной установкой, на которой он развозил ликвидаторам молочные продукты. Но так как здоровье только ухудшалось, через полмесяца ему выдали обходной лист и отправили домой.
По словам Геннадия Васильевича, эти два с половиной месяца в качестве ликвидатора аварии на атомной станции в корне перевернули всю его жизнь: постоянные боли и бесконечные посещения медицинских учреждений. В итоге, инвалидность второй группы.
26 апреля 2001 года Геннадий Васильевич Поксараскин за проявленное мужество при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС награжден орденом Мужества.
АВАРИЯ - ГОД СПУСТЯ
Несмотря на то, что к маю 1987 года с момента трагедии прошло уже больше года, работы по заточению разрушенного реактора в бетонный саркофаг на Чернобыльской АЭС не прекращались ни на один день. "Мирный атом" никак не удавалось оградить от внешнего мира. И как в той песне "а на Запад все шли, и шли эшелоны"...
Житель поселка Атяшево Василий Павлович Кумакшев повестку из военкомата для отправки к месту трагедии получил прямо на рабочем месте, в Атяшевском РСУ. Не думал тогда тридцатишестилетний Василий Павлович, что вновь как в юные годы придется примерять солдатскую форму. Пройдя двадцатидневную подготовку в Тоцке, он с мая по сентябрь на автомашине ЗИЛ-157 с авторазливочной станцией осуществлял поливку автодороги водой, по которой возили песок на разрушенный энергоблок от г. Припять.
Не стоит думать, что по прошествии годичного срока радиационный фон на месте аварии уменьшился. Впоследствии Чернобыльская зона была закрытой на долгие годы, как опасная для жизни. Вот и Василий Павлович к концу своей спасательной командировки почувствовал недомогание, после медицинского обследования был отправлен домой.
Как он вспоминает, после приезда на родину начались проблемы с ногами, то и дело появлялись судороги. Плюс к этому постоянные головные боли. Одним словом, жизнь разделилась до командировки и после.
26 апреля 2001 года Василий Павлович Кумакшев за проявленное мужество при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС награжден орденом Мужества, а в личном деле записано, что "ефрейтор Кумакшев В. Г. 1951 г. р. был призван на специальные сборы 9 мая 1987 года на основании Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР N665 - 195 от 5 июня 1986 г."
ПРИКАЗ СОЛДАТ НЕ ОБСУЖДАЕТ
26 апреля 1986 года, когда случилась авария, Виктор Прохоров проходил срочную службу в Белоруссии. Их инженерный взвод находился под Минском. Уже 3 мая солдаты в срочном порядке прибыли на место аварии. В течение недели жили и работали в радиусе 8 километров от станции. Далее начальство сочло целесообразным отдалить молодых солдат от очага аварии на 40-50 километров, а их место заняли мужчины среднего возраста. Виктор и его сослуживцы пробыли в чрезвычайной зоне с 3 мая 1986 по 10 июня 1987 год.
Привыкание к аварии, ее масштабам, искаженному лику земли и природы - само по себе одно из тяжелейших последствий Чернобыля. Но это пришло позже. А в начале…
Это был город без жителей. Были наглухо захлопнуты ставни, закрыты и опечатаны все дома, учреждения и магазины. На балконах пятиэтажных домов сушилось белье, наспех оставленное хозяевами. В городе не осталось домашней живности, лишь бегали одичавшие собаки (позднее их отстреливали), кудахтали куры да птицы беззаботно щебетали в листве деревьев. Птицы не знали, что запыленная листва стала в те дни источником повышенной радиации.
- Но, даже оставленный жителями, город жил и боролся, - вспоминает В.И. Прохоров. - Только жил по суровым для всех нас законам чрезвычайного положения. В городе и вокруг него было сосредоточено огромное количество техники: стояли мощные бульдозеры, канавокопатели и бетоновозы. Стояли десятки легковых автомобилей: "Волги", "Чайки"… Часть этих машин, "набравших" радиацию, оставили потом навечно в Зоне… На въезде в Чернобыль работали многочисленные посты дозиметрического контроля, где велась проверка автомобилей и тракторов. На специальных площадках солдаты в зеленых костюмах химической защиты обрабатывали технику, вышедшую из Зоны. Поливали беспрерывно и мыли улицы. Надо сказать, мытье было нашим обязательным ежедневным ритуалом. А еще средства защиты: без респиратора - никуда.
Я был бульдозеристом. Снимал верхний слой земли, потом грузили и отправляли его в Мертвую зону.
Ощущали ли мы степень опасности? Напряжение, конечно, было. У кого-то больше, у кого-то меньше, но было. По-молодости мало слушаешь что говорят, о чем предостерегают. К примеру, нас предупреждали не срывать с деревьев груши, яблоки, а если уж сорвали, то перед едой снять ножом верхний слой фрукта. Мы этого, конечно же, не делали. Яблоки и груши были такие сочные, наливные, подействовала, наверное, радиация, что удержаться от соблазна было невозможно. Хотя кормили нас очень хорошо. Водку тоже давали.
После эвакуации населенные пункты практически опустели. Но были и такие жители, которые не согласились на переезд и остались как бы нелегально. Преимущественно это были пенсионеры. С одним стариком, участником Великой Отечественной войны, мы были знакомы лично. Он говорил, что если в войну пуля не взяла, то радиации он подавно не боится.
То были только слова. Сколько таких удальцов поплатились своим здоровьем за такую "смелость", игнорируя простейшие меры защиты. Прохоров вспоминает, как у них начали выпадать волосы. Но после приема определенных медикаментов процесс прекратился.
Виктору Ивановичу 46 лет. Он давно живет в благополучной зоне, в родном селе Тарасово. Но Чернобыль не только в памяти, он дает о себе знать постоянно. В одночасье у мужчины выпали зубы - все и сразу. Отголоски Чернобыля живы… Хотя кругом трава, на которой можно лежать, не боясь радиации; речка, в которой можно искупаться; коровы, молоко от которых можно свободно пить…