На «Катюше» – по Европе!
От Сталинграда начинал свой боевой путь ветеран Великой Отечественной войны Василий Александрович Селькин
В Год защитника Отечества и 80-летия Победы в Великой Отечественной войне все отдают дань уважения ратному подвигу тех, кто сражался за Родину в разные исторические эпохи. С гордостью расскажу вам историю своего героя, моего прадеда Василия Александровича Селькина, которую мне рассказывал и при жизни он сам и его старшая дочь, моя бабушка Татьяна Васильевна Гирченко.
В своём родном селе Тетюши Атяшевского района Василий Селькин слыл лаптёжником высшего класса. Он ловко владел нехитрым старинным, чисто русским инструментом, называвшимся «кочедык». Закончив семь классов, смышлёный паренёк уже обувал в добротные лапти своих небогатых односельчан. И, конечно, своих родителей – мать Наталью Васильевну и отца Александра Ивановича. В изготовленной руками сына обувке старший Селькин и ушёл на призывной пункт в 1941-м году. Только вот долго повоевать ему не довелось. В тяжелейших боях под Москвой солдат конной артиллерии Александр Селькин был тяжело ранен и умер в одном из госпиталей Казани.
Сын его, Василий, «похоронку» отца не увидел, был на торфоразработках в Ивановской области. Когда вернулся оттуда, его призвали в армию. Было это 21 авгус-та 1942-го года. Так на смену погибшему отцу в ряды защитников Родины встал сын.
Сначала Василия хотели отправить служить на флот, но попал он в пехоту, 354-й запасной стрелковый полк. И копать бы ему окопы, но судьба распорядилась иначе. Закончив курсы офицеров в городе Пушкино в составе 13-го автомотополка, Селькин младший в мае 1943-го года стал одним из тех, кто был причастен к самому грозному оружию Второй мировой, реактивной артиллерийской установке БМ-131-12 с ласковым названием «Катюша». Деревенский паренёк быстро освоил и даже полюбил прославленную в истории войны технику.
В боевой части 9-й гвардейской минометной бригады резерва Ставки Верховного Главнокомандующего молодого солдата из Тетюш называли ласково – «юнга», потому что в бригаде служили и бывшие моряки с Дальнего Востока. Василию Селькину в начале службы было всего 18 лет. Старшие товарищи учили его уму-разуму, солдатской науке выживания. При необходимости защищали, не давали в обиду.
Командовал бригадой еврей по национальности Шейнин, своего командира ветеран хорошо помнил:
- Как скомандует: «Давай термитными!». И крепкое словцо ещё добавит. У нас зло на немцев было – фриц играет на губной гармошке, с фляжкой стоит, шнапс попивает. А мы, молодые «катюшники», вообще отчаянные ребята были, под стать командиру. Он бравый, как атаман, спортсмен.
Сталинградскую битву Василий застал на завершающем этапе, когда наши войска уже гнали вражеские полчища на запад. Бригада всегда стремительно перемещалась вдоль линии фронта, сосредоточиваясь на самых опасных участках, где требовалось усиление огневой поддержки войск. Иногда сразу после залпа снимались с позиций и делали марш-бросок до 300-от километров за ночь. Потом он участвовал в сражении на Курской дуге:
- В этой операции страшным было её долгое ожидание. Никто не знал кто начнёт, наша армия или немцы. Фрицы атаковали первыми, но мы их через месяц с небольшим прогнали.
Особенно запомнилась Василию Александровичу Ясско-Кишинёвская операция:
- Когда мы прибыли к месту залпа, там уже были готовы аппарели - специальные укрытия. Их выкопали в земле. Загнали туда машины. На направляющих уже были готовы к залпу реактивные снаряды. А немцы попёрли, как вороньё. Как начали по нам лупить! И бежать-то некуда! Под машину бы спрятаться, да на ней снаряды. Сдетонируют – и всё тогда, кусочка от меня не останется. И не убежишь от «Катюши» - сразу под расстрел пойдёшь. Честно признаюсь, струхнул и выпрыгнул из кабины. А куда бежать? Некуда. Пришлось обратно в кабину забираться. Обошлось благополучно: после обстрела машина осталась целая, и экипаж жив.
Прадед всегда очень неохотно начинал рассказы про войну, но после долгих уговоров, как затянется «Примой», как прокричит междометиями вперемешку с крепким словцом, да и начнёт свои увлекательные рассказы. Он хорошо помнил свою военную молодость. Всегда говорил, что хотелось жить, делать всё возможное, чтобы встретить Победу. Поэтому и страх был нормальным человеческим чувством. Кто воевал, знает, что на войне абсолютно бесстрашными бывают только глупцы.
Василий Александрович за всю войну не получил ни одного ранения. Судьба сохранила ему жизнь, чтобы по возвращении домой он продолжил свой род. Но в опасные ситуации попадал. Даже его любимая «Катюша» переворачивалась вверх колёсами от близкого разрыва авиабомбы. Это случилось во время той же Ясско-Кишинёвской операции. По его словам, там был самый настоящий ад.
Водитель реактивной миномётной установки в бою был слеп, потому что кабина во время залпа закрывалась бронированными щитками. Вокруг самолёты разбрасывали бомбы, сыпались снаряды, а позади кабины с рёвом, срываясь с направляющих и оставляя дымные следы в воздухе, уходят на позиции противника «эресы». За день экипаж делал не больше двух залпов. Прадед говорил, что до конца своей жизни видел это в своих снах и вздрагивал по ночам.
Он помнил, как на Западной Украине бандеровцы напали на хозяйственную часть бригады и двоим часовым выкололи глаза. Об этом узнали в бригаде и гневу солдатскому не было предела.
- Страшная это штука – война. И пусть вам не доведётся узнать её, - такой наказ давал ветеран.
Свой автомобиль он вспоминал с большой любовью, американский грузовик «студебеккер»:
- Хорошая проходимость у него. Если случались поломки, то техники быстро их устраняли. А моё дело было рулить.
Почти половину Европы исколесил на «студебеккере» солдат советской армии. Был в Румынии, Польше, Болгарии, Венгрии. А закончил войну в столице Чехословакии, Праге:
- Ой, как немец созоровал над Прагой! Много разрушенных домов я видел. Мы ночь переночевали после прибытия в город, а на следующий день суматоха началась. Оказывается, Победа!
Казалось, при этих словах старый солдат расплачется от этой радости, но в очередной раз пыхнув «Примой», лишь вздыхал:
- Эх, опять растревожили вы меня, внучки…
9 мая 1945 года он вспоминал по-своему, простым языком:
- Ад был! Плач, слёзы… Стреляют, плачут… Прага горит! У меня в машине командиры сидят, выпивают. И мне налили граммов сто древесного спирта. Я после этого неделю пить не мог.
Он рассказал, как тогда проявилась его любовь к «Катюше». Воистину удивителен характер русского человека:
- Не выдержал я, взял канистру виноградного вина и вылил в бензобак: «На, пей! Раз я не могу, выпей ты за меня! За Победу!». Было столько радости, что и не выскажешь, и не опишешь. Это было, это я пережил…
Потом Василий Александрович и его «Катюша» чуть было не угодили на войну с Японией, но командование решило потрепанную в боях бригаду не трогать. 6 марта 1947 года он демобилизовался с единственной наградой – медалью «За Победу над Германией».
В родных Тетюшах после войны требовались рабочие руки, и вчерашний «катюшник», младший сержант Василий Селькин начал работать в колхозе. Машин в хозяйстве не было, но председатель предложил шофёру другую работу. Так Василий Александрович стал закупщиком сельхозпродукции. А с 1948-го года переехал в Чамзинку, где устроился заготовителем в систему потребительской кооперации.
Его заметили, и послали перспективного молодого парня в Теньгушево в 1951 году. Здесь он продолжил свой род, пустил корни. Его супруга, Александра Григорьевна, работала бухгалтером в нашей районной газете. И его старшая дочь, моя бабушка, Татьяна Васильевна, ушла на заслуженный отдых тоже из стен редакции «Примокшанья», где трудилась, как и мать, бухгалтером. Она и ухаживала за старым солдатом до конца его жизни, 29 мая 2006-го ему было 82 года.
Мне запомнились слова бывалого воина, которые он всегда добавлял в конце своего рассказа. Они характеризуют русский характер:
- Знаешь, внучок, а немцы нас боялись! Ведь русский мужик самый большой выдумщик на свете. Оружия не будет – лопатой убьёт! Свалят с ног – ногами отобьётся. А есть настроение, спляшет и споёт…
Таким был мой прадед, Василий Александрович Селькин. Горжусь своим героем, своим победителем и буду передавать историю его подвига из поколения в поколение.