Там, где витает смерть!
Коронавирусная инфекция, эпидемию которой объявили в России и пандемию - в мире, заставила по-новому посмотреть на вакцинацию. О вреде и пользе прививок сейчас идет много разговоров. Несмотря на все «за» и «против», прививкам человечество обязано своей жизнью, ведь вакцинация - единственный способ защиты от всех инфекционных болезней.
Вакцина учит тело распознавать опасность, поэтому при атаке настоящего вируса организм уже готов защищаться. Кроме того, вакцина защищает не только отдельного человека, но и окружающих. Если привито от 70 до 90 процентов населения, то остальным бояться нечего - сработает коллективный иммунитет.
Сегодня «ТИ» расскажут о том, что 100 лет назад в Темникове были, например, оспопрививатели. Об одном из них - своей бабушке - в редакцию написал педагог, писатель, публицист Анатолий ДЮКОВ. Родился он в Темникове в 1952 году. Здесь прошло его детство. Сейчас живет в селе Гумны Ковылкинского района.
«Вот эта, изъеденная временем, фотокарточка мне особенно дорога, потому что она единственная. На ней - женщина в платочке. Все говорят, что я очень похож на нее. Впрочем, тут нет ничего удивительного, ведь это моя бабушка по матери Дюкова Прасковья. Фотография сделана в первой половине XX века в Темниковской земской больнице, где бабушка работала.
В 20-е годы прошлого столетия повсеместно свирепствовали чудовищные эпидемии многих болезней. Сыпной и брюшной тиф, трахома, скарлатина выкашивали людей целыми деревнями. Немало жизней унесли корь и дифтерия. Я уже не говорю о чахотке, от нее также гибли люди.
Моя бабушка одной из первых встала на борьбу с оспой. Так в ее трудовой книжке появилась профессия: оспопрививатель. Бабушка ходила по окрестным селам и делала прививки от этой страшной напасти. Иногда ей удавалось «выбить» в больнице подводу. Тогда она совершала дальние рейсы. Обратно в этот же день вернуться не успевала, поэтому просилась к кому-нибудь переночевать. Как правило, ее кормили и оставляли до утра. На следующий день она поднималась чуть свет, сама запрягала лошадку и снова отправлялась в путь, туда, где витала смерть. Слава богу, что нынешние поколения не знают о смертельной оспе!
Я помню, как она рассказывала, что однажды чуть не утонула. Случилось это вблизи Пурдошек, когда она в одиночку переплывала на лодке Мокшу. На середине реки ее утлое суденышко попало в воронку и перевернулось. Спас ее какой-то крестьянин, случайно оказавшийся поблизости. Он долго не мог взять в толк, как эта хрупкая девчушка отважилась на «взятие» реки, ведь Мокша тогда была полноводной, бурливой, в ней имелось множество глубоких бочажек и омутов.
С ужасом вспоминаю бабушкины рассказы: «Бывало, постучусь в дверь, а в ответ - тишина. В избах даже днем было темно, ибо оконца - с тетрадный листок. Пригляжусь - все неподвижные лежат: кто на полатях, кто на печи, а кто прямо в проходной на лавке. Только потом стала понимать: ежели в доме тихо, значит, в живых ни души не осталось. Страху натерпелась на всю жизнь, но работу не бросила».
Иногда бабушка заносила в дом больных и клала на стол букет ромашек. Я до сих пор не понимаю, зачем она это делала. Не исключено, что таким образом хотела подбодрить, а может, эти замечательные цветы обладают какой-то полезной силой…
Сотни селян спасла бабушка от смертельной болезни, а вот свою старшую дочь Машеньку не смогла уберечь. Да и сама чудом избежала смерти, пролежав две недели в горячечном бреду. Спасибо главврачу А. И. Рудявскому! По чистой случайности остались в живых другие ее дети, в том числе и моя мать.
Нелегким оказался жизненный путь моей бабушки Прасковьи. Родилась она в 1896 году в Краснослободском уезде. Семья была бедной, поэтому девочка в детстве мало видела светлых дней: сызмала познала нужду, голод. Чтобы выбиться «в люди», стремилась к учебе. В трудных условиях окончила Краснослободскую церковно-приходскую школу, имея по всем предметам только отличные оценки. Хотела учиться дальше, но суровая действительность заставила ее отказаться от этой мечты.
Выйдя замуж, переехала в Темников и связала свою судьбу с местной больницей. Когда-то ее дом стоял на Октябрьской улице (бывшей Валовой или Напольной), которая была городской окраиной. Прямо за нашим огородом начинались колхозные поля. Во времена Н. С. Хрущева здесь росла кукуруза. Когда она вырастала выше человеческого роста, мы играли там в прятки. Прятаться удобно было и в старом ветряке. Он стоял чуть в сторонке и в ненастную погоду громко скрипел большущими крыльями.
Немало испытаний выпало на бабушкину долю в грозное военное лихолетье. Больница, переполненная ранеными с фронта, была превращена в госпиталь, а врачей и обслуживающего персонала катастрофически не хватало. Приходилось дежурить по 2-3 смены. Некогда было даже сходить домой поесть и переодеться.
В годы Великой Отечественной войны бабушка полной мерой хлебнула горя, но на судьбу не жаловалась - сама выбрала свой удел. В перерывах между дежурствами собирали с подругами на передовую посылки с теплыми вещами и продуктами. Порой отрывали от себя последнее. В каждый кисет обязательно прятали короткие записочки. Слова были простыми: «Дорогой солдат, ждем с победой!» Сколько таких писем отправила безымянным солдатикам-защитникам Отчизны моя бабушка! Только вот собственного мужа-бойца не дождалась. Больше замуж не выходила, верила, что вернется ее любимый Андрюша. Тлела в ней искорка надежды: поспешили командиры сообщить ей печальную весть о его гибели.
Сильно переживала бабушка, когда умер заслуженный врач Мордовии Алексей Иванович Рудявский (ныне Темниковская РБ носит его имя), которого она считала своим учителем. Произошло это сразу после войны: не выдержало сердце хирурга такой колоссальной нагрузки. За свой титанический труд А. И. Рудявский в 1943 году был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Была отмечена наградой и моя бабушка, но она об этом никогда почему-то не говорила, а о ней тогда писала «Медицинская газета». В статье отмечались ее необыкновенное человеколюбие, альтруизм, стремление помочь ближнему.
Бабушка мучительно переносила свою старость: жила прошлым, приходила в больницу, уединялась в своем кабинете и долго сидела там, будто дожидалась задержавшегося пациента.
Закрываю старый альбом. О многом он рассказал, многое воскресил в памяти».
На снимке: оспопрививатель Прасковья Дюкова; вакцинация детей в диспансере (1932 год. Фото Главархив Москвы)